Облик Мевлеви в мире (38)
В "Маснави" можно читать полную или частичную историю многих Пророков. Однако мы ограничиваемся историями пяти Пророков, обладающих Писанием - Ноя, Ибрахима, Мусы, Исы (Да будет мир с ними!) и его светлости Мухаммада (Да благословит Аллах его и его непорочное семейство!).
О его светлости Ибрахиме (мир ему!) рассказывается во многих коранических аятах и Всевышний Создатель даже называет его Халилоллой (задушевным другом Господа). О нем идет речь и в Торе и там же он назван Халилоллой.
Согласно кораническим аятам, его светлость Ибрахим в детстве и юности жил далеко от племени. Он был молодцом, который после возвращения к семье заметил, что в племени все поклоняются идолам. Этого он терпеть не мог, поэтому поговорил со своим опекуном - дядей Азаром и призвал его к монотеизму, однако последний отрекся. Ибрахим побеседовал и с теми, кто поклонялись звездам, но они тоже не приняли его призыв. Наконец в день, когда все люди занимались религиозными обрядами за городом он сломал все идолы за исключением самого крупного, на чьих плечах и поставил топор.
Люди, вернувшись, подозревались, что это было дело рук Ибрахима. Однако он указав на большой идол, ответил, что если они сомневаются в правоте его слов, то могут узнать у самого идола.
Они сказали, что идолы не могут говорить, он ждав это, изрек: "Тогда почему же вы вместо Единого Господа – Творца всего сущего поклоняетесь идолам, от которых нет ни пользы, ни вреда?".
Тогдашний правитель Немруд приказал поджечь Ибрахима. Развели крупный костер и бросили его туда. Однако вдруг по воле Всевышнего произошло чудо: огонь остыл и его светлость Ибрахим вышел целым и здоровым.
Он продолжал призывать людей к монотеизму, однако совсем небольшое количество приняло его призыв. Разочаровавшись в народе, он со своей семьей и соратниками покинул племя и стал обитателем священной земли. Через некоторое время Всевышний Создатель предвестил уже пожилому Ибрахиму, что у него будут сын Исмаил. По божьему приказу Исмаил вырос в сухой и бесплодной долине. Затем Всевышний приказал Ибрахиму создать Божий храм –Каабу. Его он построил при помощи Исмаила, потом совершил паломничество и отправил обряды хаджа с тем, чтобы люди подражая нему, совершали хадж.
Всевышний Создатель подверг Ибрахима сложному испытанию. Во сне приказал ему закалывать сына. Об этом он рассказал Исмаилу, который поощрил отца выполнить божий приказ. Однако острый нож не резал горло Исмаилу, тогда Всевышний Создатель приказал ему вместо сына закалывать овца. За это Аллах наилучшим образом похвалил Ибрахима в Священном Коране и более 60 раз повторил его имя в Божественном Писании.
В "Маснави" Руми в основном акцентирует внимание на пророческой миссии его светлости Ибрахима (мир ему!) и мистических аспектах его личности. С точки зрения Мевлеви, его светлость Ибрахим – мистик, который благодаря своей чистой душе везде ищет Создателя и желает приблизиться к нему. К Всевышнему он питает такую безупречную любовь, что не колеблясь, готов пожертвовать ради Него всем. Таким образом, он иногда символизирует влюбленного в Господа, а иногда любовь и душу. Ибрахиму Руми противопоставляет его дядю Азара – изготовителя идолов. Ибрахим символизирует раба, влюбленного в Господа, а Азар символ жадности, алчности и похотливости. Поэт считает изготовление идолов признаком привязанности к мирскому, бренному, из-за чего человек забывает про духовное. По его мнению, алчность отдаляет человека от своей истинной человеческой сущности.
Сообщение о всемирном празднике по случаю года Мевлеви: с 6 сентября в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже начнет свое работу международный фестиваль, посвященный Руми, где каждый музыкальный коллектив по 20 минут выступит с программой. Из Ирана в фестивале участвует группа "Хоршид" под руководством Маджида Дарахшани. По его словам, коллектив выступит с песнями на стихах Руми.
А теперь, рассказ из Маснави:
"Поучительный рассказ о тюркском воине и вороватом портном".
Мы знаем много случаев смешных
И грустных о нечестности портных.
Бытуют в мире всякие присловья
О вероломстве этого сословья.
О том, что вороватые швецы
По части краж большие мудрецы.
Однажды некто говорил о мелких
Портновских ухищреньях и проделках
Казалось, излучал рассказчик свет, -
Ведь слушающих увлекал предмет.
Мы знаем, коль пред говорящим пусто,
То блекнет дар любого златоуста.
Когда никто не слушает чангиста,
То он и чистый звук берет нечисто.
Когда не ждет играющих успех,
То пальцы струн касаются не тех.
О том, сколь ремесло портного грешно,
В тот день рассказчик говорил успешно.
Ибо внимал его рассказу рьяно
Какой-то человек из Туркестана.
Был тюркский воин очень удивлен
Всем тем, что в этот день услышал он.
Спросил он: "В рассуждении уловок
Кто из портных у вас особо ловок?"
Ему сказали: "Есть искусный швец,
По этой части мастер и мудрец!"
Воскликнул тюрок: "Об заклад побиться
Готов я, что меня он побоится.
Не украдет нечестный сей портной
Не то что шелка – нитки ни одной.
В присутствии моем, хоть вороват,
И лоскуток он утаит навряд!"
Промолвил кто-то, глядя на скитальца:
"И не таких он обводил вкруг пальца.
Твоя, о воин, зоркость ничего
Не стоит перед хитростью его!"
Сказал приезжий: "Боюсь я об заклад:
Ни верх он не урежет, ни приклад,
А украдет он, что ему не внове,
Так вот залог – скакун мой чистой крови.
Не если не обманет он меня,
Вы мне дадите лучшего коня!"
Уснул приезжий в эту ночь нескоро,
Ведь думал, как разоблачит он вора,
С чего начнет нелегкую игру? ...
Но вот минула ночь, и поутру
Приезжий, взяв атласа дорогого,
Явился в лавку хитрого портного,
Портной приветливо, как только мог,
Раскрыл уста, и сладкий мед потек.
Он прял беседы шелковую нить,
Чтобы доверье в госте заронить.
О том о сем не проболтав и часа,
Заказчик расстелил кусок атласа.
"Скрои кафтан, чтоб в нем я биться мог,
чтоб верх был узок, а подол – широк!
Верх оттеняет пусть мое сложенье,
А полы не стесняют пусть движенья!"
Сказал кроитель: "Дорогой мой друг,
Тебе я двести окажу услуг.
Бог свел тебя с честнейшим человеком!"
И руки он поднес к груди и векам.
Промерил он кусок немалый шелка
И стал болтать почти что без умолка.
Он говорил, пока кроил кафтан,
Как в неком царстве глупый был султан.
О тех, что скупы сверх обычной меры,
Рассказывал и приводил примеры.
И вмиг, когда, смеясь что было сил,
Пришедший узкие глаза закрыл,
Припрятал швец материи немного
Так, что никто не видел, кроме Бога.
От смеха тюрок плача и давясь,
С намереньем своим утратил связь.
Какой еще атлас, какой залог,
Когда от смеха воин встать не мог?
От только всхлипывал: "О, говорящий,
Твои рассказы мне шербета слаще!"
И падал на спину, не в силах встать,
Над чем-то рассмеявшись вдруг опять.
Тогда-то мастер вновь за шаровары
Заснул небольшой кусок товару.
А тюрок все просил, впадая в раж:
"Ты шуткою еще меня уважь!"
портной шутил, что принимал обличий,
и тюрок вовсе стал его добычей.
Он хохотал, открыть не в силах глаз,
И в третий раз оттяпал швец атлас.
А воин рек: "Не мучай, мастер славный,
Еще мне случай расскажи забавный!"
В душе портного пробудилось жалость.
Он думал: "Шелка много ли осталось?
Еще от пары баек, что смешны,
Не хватит шелка даже на штаны!"
Сказал портной: "От всех моих историй
Что обрести ты можешь, кроме горя?
Вот и кафтан твой выйдет маловат
Из-за того, что ты смеялся, брат!"
О люди, смейтесь в меру, а иначе
Веселый смех ваш будет горше плача.
И эта притча так была смешна,
Что споривший проспорил скакуна.
