Коранические мотивы в поэзии А.С. Пушкина

Многие нравственные истины изложены

в Коране сильным и поэтическим образом.

А.С. Пушкин

Начало нового XXI века – время особенное. На фоне глобальных проблем человечества (ядерной, экологической, демографической) испытывает своеобразный подъём национализм, объединивший под свои знамёна разных людей. Одни стремятся к возрождению культурно-исторических традиций своего народа, другие борются за национальное самоопределение, третьи пытаются установить политическую гегемонию в стране либо в регионе. Наблюдается ужасающий всплеск лицемерия, лжи, бесчестия и клеветы даже во многих сферах религиозной активности. Существует множество таких организаций, которые пытаются дискредитировать Ислам. В обществе растёт ощущение опасности, исходящее от этих организаций. Тема «исламского экстремизма» актуальна как никогда.

Обратившись к основной книге Ислама – Корану, можно понять, что Ислам – это прежде всего религия Мира. Само слово «Мир» упоминается в Коране 134 раза. В мусульманской вере есть такое положение, которое запрещает быть агрессором. И Иисус, и Моисей (мир им) считаются в Исламе истинными пророками, о них много рассказано в Коране, и каждый мусульманин обязан признать их (и других упомянутых пророков в Коране) посланниками Аллаха. Фанатизм и экстремизм противоречат Исламу, потому что это разумная религия. Исламские духовные ценности общечеловечны.

Более двух столетий назад великий русский поэт А.С. Пушкин, вполне поддерживавший покорение Кавказа, вдруг своим поэтически чутьём проникает туда, к религии противостоящих тогда России народов – и создаёт «Подражания Корану». Русские поэты всегда вещали о Мире, искали истоки вечных духовных ценностей человека как в Библии, так и в Коране. Они нашли и отразили в русской литературе то ключевое слово – Человечность, которое должно объединить вокруг себя людей, противостоящих нынешнему развалу и дикости.

Понять религию Ислам – значит понять себя, своё отношение к вечным духовным ценностям, к людям, к жизни, сформировать свой взгляд и внести свой вклад в духовное возрождение великой многонациональной России. Среди других религий мы должны правильно понять Ислам, и в этом отношении Коран – исключительный феномен исламской духовности и культуры всего человечества.

Коран (от арабского «ал-куран» – чтение вслух, назидание) – величайший памятник исламской духовной культуры, священная книга мусульман и своеобразный символ мусульманской цивилизации. Значительная часть его посвящена деяниям реальных персонажей исторической памяти народов Ближнего Востока и Северной Африки. Идеи и формулы этой книги всегда были обоснованием тех или иных деяний для политиков и народных вождей. Коран является источником вдохновения для мусульманских и немусульманских писателей и поэтов. Сверхчеловеческий мир божественных и адских состояний и ещё нечеловеческий мир природных тайн – огромный источник духовного опыта. Отражённый в Коране «сильным и поэтическим образом», он часто окрылял русских поэтов. Особенно проникся Всемогущим Духом Корана великий русский поэт А.С. Пушкин, поэзия которого связана со всей Вселенной: и с миром ангелов, и с миром демонов, и, конечно, прежде всего и больше всего со всеми положительными, творчески созданными и накопленными сокровищами духа всего народа. Поэтический дух Пушкина всецело стоит под знаком религиозного начала преображения, сочетающим религиозное просвещение с простотой, трезвостью, смирением и любовным благоговением ко всему живому как творению Божьему.

С одной стороны – светский повеса, и в то же время – глубина личной драмы, духовный поиск. С одной стороны – атеизм и язычество, вступление в масонскую ложу в юном возрасте, и в то же время – уединение, молитва, озарение. Пушкин остро чувствовал ответственность перед Богом за то, как отзовётся его слово. Суеверные приметы, вера в сны, серьёзное отношение к предсказаниям, повышенная чувствительность к космическим влияниям нередко встречаются у высоко одарённых творческих личностей. Все пушкинисты отмечают, что в 1823–1825 годы поэт переживает духовный кризис. Юношеское увлечение атеизмом прошло. Настало время мучительных поисков ответа на вечные вопросы.

В 1824 году в Михайловском, в имении, окружённом сосновыми лесами, занесённом ноябрьскими снегами, великий Пушкин создаёт цикл стихотворений, ставших одним из самых удивительных и совершенных его творений – «Подражания Корану». Это были именно подражания, вольные переложения, а не перевод. В этой работе ощутимо присутствие образов великой книги Ислама, воздействие и духа, и буквы Корана, в глубины которого проник великий русский поэт. Мощное давление откровений, содержащихся в Коране, давление всей книги в целом и отдельных сур присутствуют в каждой стихотворной строке:

Клянусь четой и нечетой,

Клянусь мечом и правой битвой,

Клянуся утренней звездой,

Клянусь вечернею молитвой:

Нет, не покинул я тебя.

Кого же в сень успокоенья

Я ввёл, главу его любя,

И скрыл от зоркого гоненья?

Не я ль в день жажды напоил

Тебя пустынными водами?

Не я ль язык твой одарил

Могучей властью над умами?

Мужайся ж, презирай обман,

Стезёю правды бодро следуй,

Люби сирот, и мой Коран

Дрожащей твари проповедуй.

«Разве тут не мусульманин, разве это не самый дух Корана и меч его, простодушная величавость веры и грозная, кровавая сила её?» (Ф.М. Достоевский о «Подражаниях Корану»).

«Подражания Корану» – не просто поиски экзотики, как, скажем, у Гёте в его «Западно-восточном диване». Нет! Это мощнейший всплеск духовности, толчок к художественному объединению или хотя бы пониманию народов. Недаром на одно из стихотворений этого цикла писали музыку и Даргомыжский, и Свиридов:

Восстань, боязливый:

В пещере твоей

Святая лампада

До утра горит.

Сердечной молитвой,

Пророк, удали

Печальные мысли,

Лукавые сны!

До утра молитву

Смиренно твори;

Небесную книгу

До утра читай!

Именно с этого стихотворения и с музыки Даргомыжского начиналось иное видение Востока, иное его понимание, пошёл русский ориентализм с углублением, который заложил основу для развития восточных музыкальных культур с подлинно национальным колоритом.

Поэтически сильно, интересно и ярко изображает великий поэт могущество Всемогущего Аллаха в усмирении человеческой гордости:

С тобою древле, о всесильный,

Могучий состязаться мнил,

Безумной гордостью обильный;

Но ты, господь, его смирил.

Ты рёк: я миру жизнь дарую,

Я смертью землю наказую,

На всё подъята длань моя.

Я также, рёк он, жизнь дарую,

И также смертью наказую:

С тобою, боже, равен я.

Но смолкла похвальба порока

От слова гнева твоего:

Подъемлю солнце я с востока;

С заката подыми его!

В «Подражаниях Корану» Пушкин раскрыл и те общечеловеческие черты, ту высокую поэзию и народную мудрость, которые сказались в требовании ответственности человека перед своей совестью в пафосе самоотречения и бескорыстия:

Торгуя совестью пред бледной нищетою,

Не сыпь своих даров расчётливой рукою:

Щедрота полная угодна небесам.

В день грозного суда, подобно ниве тучной,

О сеятель благополучный!

Сторицею воздаст она твоим трудам.

Но если, пожалев трудов земных стяжанья,

Вручая нищему скупое подаянье,

Сжимаешь ты свою завистливую длань, –

Знай: все твои дары, подобно горсти пыльной,

Что с камня моет дождь обильный,

Исчезнут – господом отверженная дань.

В этих строчках ощущается благородная простота и наполненность каждого образа.

Чувствуется в «Подражаниях» особый интерес А.С. Пушкина к образу пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), к его моральному облику и пророческому предназначению на Земле:

А вы, о, гости Магомета!

Стекаясь к вечери его,

Брегитесь суетами света

Смутить Пророка Моего.

В паренье дум благочестивых,

Не любит он велеречивых,

И слов нескромных и пустых.

***

С небесной книги список дан

Тебе, пророк, не для строптивых;

Спокойно возвещай Коран,

Не понуждая нечестивых!

Возможно, строками Корана и навеян образ поэта в одном из самых известных его стихотворений, вызвавший много откликов и споров в русской критике. Пушкинский «Пророк» появился в 1826 году, и автор монографии о «Пророке» Н. Черняев пытался доказать, что он восходит не к библейским образам пророков, а к Корану. «Пророк Пушкина, – писал Н. Черняев, – не безымянный и никому неведомый библейский пророк, а Магомет (Мухаммад), которого проповедники Ислама называют просто Пророком или последним Пророком». Далее Черняев подробно сопоставляет пророка у Пушкина с жизнью Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует). И хотя большинство критиков посчитали эти аналогии совершенно не убедительными, всё-таки это не исключает того, что в «Подражаниях Корану» в облике пушкинского пророка уже намечались отдельные черты пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), прежде всего его непримиримость ко злу, смелое обличение неправды. В «Подражаниях» голос свыше внушает Пророку. Вот как отражает А.С. Пушкин предназначение пророка в одноимённом стихотворении:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

И ничего нет удивительного в проведении параллелей между отдельными чертами пушкинского «Пророка» и Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует). Их и не надо искать, ибо духовное богатство личности и заключается в правильном понимании своего предназначения на Земле. У великого поэта Пушкина оно заключается в идейном содержании его поэзии, предназначенной для всех людей независимо от их веры и национальности. Ф.М. Достоевский говорил о Пушкине, что лишь он «один изо всех мировых поэтов обладает свойством перевоплощаться вполне в чужую национальность», а Н.В. Гоголь, говоря об «отклике» Пушкина на национальные культуры, о его способности к «перевоплощению» писал: «И как верен его отклик, как чутко его ухо! Слышишь запах, цвет земли, времени народа. В Испании он испанец, с греком – грек, на Кавказе – вольный горец в полном смысле этого слова».

Эта «всемирная отзывчивость», «перевоплощаемость» Пушкина – одно из важнейших свойств его творчества. Но она достигается не в результате отказа от личного отношения к теме. В изображении далёких эпох, иных национальных культур Пушкин, глубоко воссоздавая их внутреннюю сущность, в то же время сохраняет свою оценку, даёт своё истолкование и восприятие тех событий и характеров, которые им показаны. Как установлено исследователями, пушкинские «Подражания Корану» чаще всего являются самостоятельными произведениями, весьма свободными по отношению к образцам, по-новому осмысляющими текст, дающими как бы экстракт, самую сущность образцов. В его лирических стихах с особой полнотой и вместе с тем со скупой сдержанностью раскрывается личность самого поэта, внутренняя сила и богатство его восприятия жизни.

Пушкин один из первых в русской литературе обратился к поэзии Востока, его культуре. Поэзия арабов, персидская литература и Коран органически вошли в его творчество. Вместе с тем он резко возражал против стилизаторского отношения к восточной поэзии, внешнего подражания ей, восприятия её как эффективной экзотики. Восток и его прошлое показаны Пушкиным не условно-стилизованно, а во всём специфическом своеобразии национальной культуры, во всей исторической конкретности. Его стихи о Востоке выдержаны в разной словесной тональности, наделены различным национальным колоритом. Восток библейский у Пушкина значительно отличается от Востока мусульманского, арабского. В стихотворениях «Фонтану Бахчисарайского дворца» и «В прохладе сладостной фонтанов» Пушкин обратился к Востоку в изображении ханского Крыма и передал в этих стихотворениях и восточную негу, и пассивную созерцательность феодального Востока, и узорчатую яркость Бахчисарайского дворца, и пышность ханских пиров, включив в свои стихотворения точные этнографические детали. Восток в его стихах воссоздан не во внешней пышности, а со своей философией, мировоззрением, со своей духовной культурой, данной в глубокой, проникновенной формулировке, в определении стихов и сказаний поэтов Востока:

На нити праздного веселья

Низал он хитрою рукой

Прозрачной лести ожерелья

И чётки мудрости златой.

Пушкин говорит здесь о сочетании пышности с мудростью, которое было характерно для восточной придворной поэзии и которое было бы неуместно в стихах другой тематики. Витиеватость и декоративная фиктивность этих образов, обычно чуждые самому Пушкину, здесь передают условные, узорчатые арабески восточной поэзии.

Таким образом, Пушкин глубоко проник не только в слог и стиль восточной поэзии, но в самую сущность национальной культуры народа на определённой ступени его исторического развития. «Всемирная отзывчивость» и «перевоплощаемость» Пушкина – это глубокий, содержательный труд его души, становление его личности, в которой религиозное чувство и сознание играло первостепенную роль. Она помогла понять историю и культуру других народов, а другим народам открыла великого поэта – А.С. Пушкина. Она положила начало целой плеяде русских поэтов, пытающихся в своих произведениях с пушкинской отзывчивостью передать индивидуальный облик и национальную специфику другого народа.

Тимур Гантамиров

Бунин про Коран